***
Вот уже добрый час я сидела перед монитором и «кликала» на фото Левашова. Я увеличивала его и всматривалась в лицо мужчины, в которого превратился мальчишка, захвативший когда-то все мои мысли и чувства… Мужчина, глядевший на меня с фотографии, мне определенно нравился.... Нравился, несмотря на то, что в нем не было того рафинированного лоска, которым мой супруг умел произвести впечатление на слабый пол. Во взгляде Максима не было даже желания производить впечатление. И…почему-то я была уверена, что едва уловимая улыбка на его лице адресована именно мне, а его темно-болотные глаза ведут со мной разговор…
Я вдруг почувствовала какую-то знакомую щемящую боль… Как же я жила все эти годы без него?... Без этого ощущения спуска в скоростном лифте, всякий раз возникавшем у меня, когда я встречалась с ним взглядом и тонула в его болотных глазах, даже не пытаясь выкарабкаться...
«Старая любовь не ржавеет» - всплыла в моей памяти поговорка. Неужели теперь судьба решила проверить на мне ее справедливость?...

- Мам, я сегодня попозже вернусь, можно?
Я вздрогнула и свернула «окно». Лиза стояла в дверях кабинета. Надо же, я совершенно не слышала, как она вошла.
- А что за дела? – не оборачиваясь, скорее из чувства родительского долга, нежели из любопытства, спросила я.
- Я ж тебе говорила еще неделю назад! У Вадика вышел новый диск. Раньше двенадцати презентация не закончится. А Алла…
- Да, я в курсе: Алла тебя доставит домой.
Мне хотелось скорее закончить этот разговор и остаться наедине с компьютером…
- Ма…
- Что еще?
- А ты ведь тоже приглашена… Алла обидится, если ты проигнорируешь презентацию первого альбома Вадика.
Да, за сына Алка точно обидится. И выскажет мне все по первое число, за ней не заржавеет. Тут я была вынуждена согласиться с дочерью.
- Сколько у нас времени, Лиза?
- Часик есть. Тем более, что папа нас отвезет.
- А что, папа уже дома? – опешила я. Неужели я до такой степени ушла в другую реальность, что вообще перестала замечать, что делают близкие мне люди?...
- Да нет, - улыбнулась дочь так, словно прочла мои мысли, - он только едет. Звонил сейчас.

***
Моя подруга Алка, высокая крупная брюнетка с размером груди, позволяющем пригреть на ней не просто змею, а питона средних размеров, точно ледокол прокладывала путь сквозь толпу ко входу в клуб. Мы с Лизой «хвостиком» семенили за ней. Попутно расцеловавшись с доброй дюжиной знакомых, Алка наконец-то направилась к забронированному для нас столику. Вадик помахал рукой из-за пульта. Наводнившие клуб поклонники музыки электрохаус и минимал приветствовали друг друга. Лиза тоже нырнула куда-то в толпу, и я потеряла ее из виду.
Алка сделала заказ официанту и разложила перед собой на столе сигареты, зажигалку, ключи от машины, пару телефонов… Главное, теперь проследить, чтобы ничего из этого она здесь же и не оставила…
Воспользовавшись тем, что к нашему столику постоянно подходили многочисленные знакомые Алки и Вадика, я погрузилась в ставшее для меня уже привычным за последние дни состояние глубокой прострации…
Я наблюдала за происходящим в клубе с поразительной безучастностью, словно сидела перед огромным экраном совсем одна в темном зале, погруженная в свои мысли…..
- Ты, подруга, вроде здесь, а вроде и не здесь… - Алка внимательно смотрела мне в глаза.
Тут только я заметила, что основная часть презентации закончилась, и люди просто расслаблялись, кто за столиками, а кто на танцполе.
– Что случилось? Давай выкладывай! – не унималась подруга.
- Да ничего не случилось, - отмахнулась я.
- А что это ты тогда так мечтательно всматриваешься в даль? Влюбилась что ли?
- Алла!
- Рассказывай, что произошло… Я же вижу, что ты какая-то неродная сегодня.
И тут меня прорвало. Я обрушила на близкую подругу такой шквал воспоминаний, что она слушала меня, открыв рот…. Я рассказывала историю моей первой любви и заливалась слезами. В какой-то момент Алка тоже достала платок и принялась вытирать глаза. Музыка грохотала так, что дрожали кресла, в которых мы сидели. Но это не мешало мне изливать душу. Напротив, в тишине я, наверное, не смогла бы так выплеснуться, испугалась бы своих эмоций…
- Это хорошо! – прокричала мне в ухо подруга, когда я, совершенно обессилев от собственного рассказа, замолчала. – Хорошо, что ты его встретила, и это так тебя всколыхнуло! Это санация чувств!
Я удивленно уставилась на Алку. Какое слово она выудила из своего лексикона! Словно речь шла о визите к стоматологу.
- Да-да! Чувства надо тоже санировать, чтобы не одеревенеть!
- Я стала похожа на деревянную? – покосилась я на подругу.
- Честно?... Стала. Такая вся деревянная, отполированная и вскрытая лаком.
Я сидела, совершенно обалдевшая от ее слов, своих чувств и звуков музыки, готовой, казалось, разорвать все помещение клуба изнутри… Да, Алка права. Она выразила сейчас как раз то, о чем я столько думала в последнее время… О том, что я перестала ощущать себя живой…
- Поедешь в Питер, встретишься там с ним…. - тем временем продолжала подруга. – Когда ты, кстати, туда?
- Послезавтра. Знаешь… я боюсь этой встречи. У меня нехорошее предчувствие….
- Брось! Какое еще предчувствие? Ты просто волнуешься. Это нормально. Эх, если бы мне так…. – она мечтательно закатила глаза.
- Алла! Я серьезно. Я помню, как таяла в его присутствии. А мне ведь тогда было всего тринадцать! Я боюсь…
- Просто спокойно принимай его восхищение и ухаживания.
- Ты так говоришь, будто я отправляюсь на смотрины! - возмутилась я.
- В какой-то степени да. Слушай, а почему ты так боишься влюбиться? А вдруг он тебя наоборот разочарует? По мне, так это в сто раз хуже!
Я промолчала. Не знаю почему, но я была абсолютно уверена, что Максим меня не разочарует. Это исключено.
- Надеюсь, мужу ты не собираешься рассказывать о том, что будешь встречаться с одноклассником? – поинтересовалась подруга.
- Не буду.
- И правильно. Меньше знает – крепче спит.
- Я же еду в Питер по работе, ты забыла? – напомнила я ей.
- Ну…это ты кому угодно можешь рассказывать, но только не мне…
Она посмотрела на меня таким взглядом, что я решила не возражать…

***
Поезда, поезда, поезда… Сколько историй поведали бы они, случись им вдруг однажды заговорить. Свидетелями скольких встреч и расставаний они были, сколько слов было сказано и недосказано под стук их колес…
Я сошла на перрон Московского вокзала пасмурным дождливым утром. Питер встретил меня неприветливо. Но, вопреки такому приёму, я шагала по перрону и улыбалась. Угрюмые носильщики, толкавшие впереди себя тележки с багажом, поглядывали на меня с хмурым недоверием.
- Вы Виолета? – словно из-под земли возник передо мной щедро надушенный высокий молодой человек в узком твидовом пиджаке и кожаных штанах в обтяжку и торжественно улыбнулся: – Я от Айвэна.
Он смотрел на меня так, словно при последних словах я должна была как минимум замереть в трепетном восторге, а как максимум - пасть ниц перед персоной, приближенной к императору моды Айвэну Феклистову. Ни то, ни другое я делать не собиралась, поэтому пухлые губы молодого человека тут же трансформировались из улыбки в обиженный «бантик».
- Было велено Вас встретить и привезти в гостиницу, - без энтузиазма выдавил из себя он и направился к выходу в город, забыв взять у меня достаточно тяжелую сумку.
Я поймала себя на том, что широко улыбаюсь, глядя ему в спину. Парень наверняка был одним из манекенщиков Феклистова. Преданным и жаждущим милости маэстро. Тихонько рассмеявшись, я ускорила шаг, чтобы поспеть за длинноногим провожатым….
Мы вышли на привокзальную площадь, где нас уже ждал чёрный «Мерседес». Молодой человек догадался-таки открыть мне дверь автомобиля.
Проезжая по Невскому, я вдруг почувствовала, как меня начинает слегка знобить от волнения… Похожие ощущения я , пожалуй, испытывала очень давно… И волновалась я вовсе не из-за предстоящего юбилея Феклистова, - на это счет я была совершенно спокойна. Меня лихорадило из-за предстоящей встречи с Левашовым…

Я стояла на Стрелке Васильевского острова и буквально ощущала на губах соленый вкус ветра… Мне вспомнился ветер моего детства, рождавшийся в бескрайней степи и обрушивавшийся на наш городок снежными буранами и жгучими суховеями. Такой сильный, что порой не хватало сил сделать шаг вперед…
Шаг вперед… Именно такой шаг я решилась сделать сегодня, когда согласилась встретиться с Максимом. Он позвонил, как только я распрощалась с Феклистовым, который остался очень доволен своим цветистым юбилеем и даже не стал настаивать на моем присутствии на банкете. Он, правда, предпринял попытку уколоть меня, сказав, что «такие правильные женщины» как я, разумеется, никогда не смешивают личное и общественное. И слово «правильные» прозвучало из его уст как синоним к слову «скучные», что видимо должно было меня уязвить….
- Ветка? – раздался за моей спиной голос из прошлого.
Высокий широкоплечий мужчина держал в руках желто-оранжевые розы и улыбался одними губами. В его глазах читалось напряженное ожидание….
- Привет. Это тебе… - он протянул мне цветы и, перехватив мою улыбку, добавил: - Не тюльпаны, конечно, но все-таки….
Мы оба рассмеялись. Годы, отделявшие нас друг от друга, куда-то улетучились, и возникло совершенно удивительное ощущение... Будто случилось, наконец, то, что просто не могло не случиться… Что вся предыдущая жизнь была подготовкой этой встречи…
Максим взял мою руку в свои ладони… Слезы навернулись на глаза, и вихрь воспоминаний тут же перенес меня в детство…

…. - Веточка! – тихо шепчет мне на ухо Максим Левашов, когда герои фильма начинают громко смеяться.
Он нежно берет меня за руку и перебирает каждый пальчик. Я сижу ни жива, ни мертва и смотрю на экран кинотеатра, боясь повернуть голову в его сторону. Я чувствую, что он не сводит глаз с моего лица и ждет, когда я тоже посмотрю на него... Но я не готова… Он тихонько сжимает мою руку… Меня накрывает волна таких незнакомых доселе переживаний, что я закрываю глаза… Мне всего тринадцать лет, я только начинаю становиться девушкой, и такие взрослые ощущения меня пугают и вместе с тем кажутся такими сладкими…

Мы шли по набережной Невы и ветер, налетавший с залива, заставлял нас держаться за руки все крепче... Мы словно противостояли намерению стихии оторвать нас друг от друга…. Максим рассказывал о своей жизни, а я вслушивалась в его голос. Я прикрывала глаза, и радость узнавания целиком захватывала меня.
Меня не смущало то, что он говорил несколько иначе, чем мужчины моего круга. В его незамысловатом рассказе всё мне казалось необыкновенным и неповторимым. Я откликалась на каждую его эмоцию… Он шутил без претензии на оригинальность, в отличие от Игоря, умевшего и любившего поражать своим тонким и незаурядным юмором… Максим, словно тринадцатилетний мальчишка, не стесняясь, запрыгивал на бетонный парапет и тащил туда меня, на ходу вспоминая наши с ним прыжки по крышам гаражей…
Потом, продрогшие, но по-детски счастливые, мы грелись в итальянской кофейне. Он рассказывал, как страдал из-за того, что он двоечник, а я отличница… Как бегал за билетами в кино в Дом культуры, а потом ждал меня на крылечке, волнуясь всякий раз, что я не приду… Он вспоминал, а я размешивала ложечкой ягодный десерт и ловила себя на мысли, что давно мне не было так хорошо…
- Поедем ко мне? – предложил он, глядя мне прямо в глаза, когда мы вышли из кофейни.
- К тебе? – опешила я.
- Ну да… ко мне. В гостиницу.
- Поедем, - ответила я почти беззвучно, одними губами…

…Он открыл ключом дверь своего номера и шагнул в темноту. Я замешкалась в дверях буквально на долю секунды, и его рука вынырнула из этой самой темноты и увлекла меня за собой. Не зажигая света, он притянул меня к себе и прошептал:
- Знаешь, о чем я буду жалеть всегда?
- О чем? – тихо спросила я, чувствуя на своих щеках его горячее дыхание.
- О том, что мой первый поцелуй был не с тобой… Ветка…. – он прильнул ко мне своими губами, и я почувствовала, как таю в его объятиях.
Он подхватил меня на руки и понес. Я не открывала глаз, мне не хотелось ничего видеть... Мне было так хорошо у него на руках, что уже не имело никакого значения то, куда он меня несет…